Выставка "живописца Веры Андреевны Мыльниковой"

в Парадных залах Научно-Исследовательского музея Академии Художеств

12 марта 2009 г. в Парадных залах Научно-Исследовательского музея Академии Художеств   состоится открытие выставки действительного члена Российской академии художеств, живописца Веры Андреевны Мыльниковой.     О ВЕРЕ МЫЛЬНИКОВОЙ   Имя Веры Мыльниковой хорошо известно не только специалистам, занимающимся вопросами современного искусства, но и многим российским и зарубежным коллекционерам, имеющим в своих собраниях полотна художницы. Цветы и плоды на холстах Мыльниковой это квинтэссенция божественной красоты, сохраняющей и преобразующей мир. Цветение мыслится художницей как самое прекрасное состояние всего живого, как наивысшая фаза бытия, предшествующая появлению плода - символа новой жизни. Красота и цветение в ее трактовке понятия равнозначные, несущие в себе сакральный подтекст - через созерцание прекрасного человек приобщается к божественным истинам - не случайно в Древней Руси `Цветниками` назывались творения выдающихся богословов. Религиозная семантика цветочных букетов, ассоциирующихся также с Древом жизни, зачастую усиливалась художницей введением в живописную ткань произведения элементов христианской иконографии - незримое присутствие Ангела Хранителя могло быть отмечено фрагментом лика, крыла или нимба. Погруженные в сон, тишину, покой образы этого времени в значительной мере являлись отражением спокойно-сосредоточенного или безмятежно-созерцательного состояния самой художницы. Пробуждение от прекрасного сна обернулось для нее растерянностью, смятением и разочарованием. Духовный кризис привел к смене стиля и образности. Она перешла на язык метафор и символов. Цветовой строй ее картин стал заметно сложнее и сумрачнее. Многие работы приобрели экспрессивно-драматическое звучание. Желание сорвать маски с самих себя, противопоставить фальши и лицемерию порочного общества хрупкость, трепетность и искренность истинно артистической личности, заставило художницу обратиться к карнавальной эстетике, подтолкнуло к почти исповедальной откровенности. На ее холстах появились венецианские мотивы, замелькали театральные персонажи, зазолотились итальянские небеса. Фантастическое и реальное слилось в экстазе срежессированного художницей действия - веселой буффонады со страшноватым трагедийным финалом.